Хроники сыска - Страница 59

– Бегом, бегом! – рявкнул Максим, и семь человек бросились к башне. Кассир же, сделав свое дело, засеменил в дирекцию.

Подскочив к сеням, бандиты обступили их и закрыли собой Фороскова от посторонних глаз. Тот быстро и ловко высверлил в деревянном косяке дыру, вставил туда закаленный пробойник и сильно ударил по нему кувалдой. Дверь сразу распахнулась. Налетчики мигом набились в сени, закрылись изнутри и перевели дух.

В маленьком помещении было тесно и темно. Битюг находился сразу за Форосковым, Вешкурцов замыкал колонну. Все стояли молча и внимательно прислушивались. Если сторож еще в состоянии сопротивляться, он перебьет сейчас через бойницу половину отряда… Но из-за блиндированной двери не доносилось ни звука, и Форосков снова взялся за дрель.

Сверлить отверстие в железном косяке пришлось намного дольше. За это время по двору проехала телега, двое рабочих протащили обечайку. Никто не обратил внимания на дыру в стекле и отсутствие часового в окне, все оставалось спокойно.

Наконец Петр отложил дрель, вставил пробойник и взялся за кувалду. Оглянулся через плечо:

– Дайте место.

Остальные отступили к задней двери. Форосков занес кувалду над головой. Тут вдруг дверь в башню приоткрылась, чья-то рука схватила механика за грудки и одним рывком вдернула внутрь. Лязгнул засов, и снова стало тихо…

Все опешили. Первым опомнился Битюг. Он подскочил к двери и выкрикнул в бойницу грубую матерную брань. Немедленно оттуда высунулся длинный ствол «ремингтона» и уткнулся ему прямо в лоб. Щелкнул взводимый курок, и спокойный голос скомандовал:

– Брось шпалер!

Иванов тут же положил револьвер на землю. Вешкурцов, прикрываясь другими бандитами, бесшумно выскользнул на улицу. Там его поджидал плечистый парень в тужурке механика. Он дружелюбно улыбнулся Аггею Титычу и сказал:

– Здравствуйте, любезный. Не желаете ли узнать, что у меня на голицах написано?

И приложился на совесть. Словно взрывная волна ворвалась в тесные сени; сразу двое или трое налетчиков, сбивая друг друга, полетели на пол. Через минуту всех их, уже скованных наручниками, рассаживали в полицейские пролетки. Битюга сразу же отделили от остальных и повезли в секретную камеру полицейского управления, на допрос к Благово.

Отдав последние распоряжения, Лыков стукнул в блиндированную дверь. Она вскорости открылась. Титус, Форосков и сторож Лошаков сидели наверху у простреленного окна и беззаботно распивали осьмуху водки. Лошаков был немного контужен осколками разрывной пули, но веселился больше всех. И понятно почему! Удивительный план Фороскова полностью удался. Панцирь с поджилетником погасили осколки пули, бычий пузырь уловил битое стекло. Теперь страх выходил из человека, выдержавшего ружейный выстрел, в форме бурной радости.

– Ну, ты молодец, Кузьма Иваныч! – Алексей уважительно похлопал охранника по плечу.

– Да, славно жить на белом свете, – ответил Лошаков. Подрагивающей рукой он налил себе новую порцию и обратился к Петру: – Мил человек! давай еще махнем! За твою меткость!

Только через час, изрядно захмелевшие, сыщики вышли из башни; пьяного сторожа отвезли домой.

По Сормову до вечера сновали полицейские пролетки, шли обыски и аресты. Внезапная облава выявила множество беспаспортных, несколько беглых в розыске, тайные притоны с ворованными вещами. Урядник Едренов сел в соседнюю камеру с людьми Битюга. Балахнинский исправник распоряжением губернатора был отставлен от должности без прошения и отдан под суд. На его место назначили приятеля Благово, еврея из выкрестов, Гуревича – человека жесткого и деятельного. В селе был создан полицейско-жандармский пункт с усиленными штатами, руководимый отдельным приставом. Ерусалимский срочно и тайно переехал в Нижний Новгород со всем семейством.

Через три месяца был объявлен приговор. За убийство купца Телятникова с приказчиком и приуготовление вооруженного ограбления заводской кассы Иванов получил четырнадцать лет каторжных работ. Спустя час после оглашения в пивную на Почтовом съезде зашел невзрачный паренек. Спросил «ермолаева» и баранок. Когда Ерусалимский поставил перед ним кружку с пивом, посетитель неожиданно схватил кабатчика за единственную руку и сильно дернул на себя. Тот не удержался на ногах, шлепнулся грудью об стойку и мгновенно получил удар ножом сверху под левую лопатку. Затем убийца вынул клинок, вытер его об одежду жертвы и быстро вышел. Никто из посетителей пивной не решился его преследовать. Личность преступника осталась не выясненной, преступление никогда не было раскрыто. Видимо, Битюг и из острога продолжал руководить своей бандой.

Так кровью началась и кровью закончилась история о происшествии в Окском батальоне.

Смерть провизора

Нижний Новгород знаменит специалистами по карманной выгрузке. Особенно в ярмарку сюда съезжаются маровихеры со всех концов империи, дополняя местную колонию. Представители прочих преступных профессий также имеются в изобилии, и среди них попадаются иногда удивительные артисты. Находясь при уголовном сыске уже двенадцатый год, Благово насмотрелся всякого. Однако на этот раз его ожидало нечто новенькое; век живи – век учись!

Они с Лыковым возвращались в управление после облавы на Гребешке. Обитатели тамошних притонов поздно ложатся и поздно встают. Полицейские пришли в пять часов утра и застали спящее царство… Целью облавы было схватить знаменитого Сорокоума – «счастливца» из Гатчины, автора громкой аферы с Русским нефтяным банком. Собрав с солидных людей более миллиона рублей и выдав им взамен вкладные листы несуществующей конторы, мошенник скрылся из столицы. Среди обманутых ротозеев оказался великий князь Сергей Александрович, поэтому команда «схватить!» пошла по всей России. Будто бы Сорокоума видели на «мельнице» Рекимчука в Новой Никольской улице. Благово не верил этому, но обязан был отреагировать. Кроме того, начало июля – через две недели ярмарка! Самое время почистить Гребешок…