Хроники сыска - Страница 70

– Ну вот, даже и товарищ! – обрадовался Лыков. – А мы под его крылом работаем. Никаких самоделок – все фабричное.

Шелапутов был известный грабитель складов, которого полиция никак не могла поймать.

– Папиросы возьму, – смягчился верзила и полез в карман. – Отсчитай десять дюжин.

Лыков бойко отоварил покупателя, убрал деньги за пазуху, а взамен вынул бумажный пакетик и ампулу.

– А вот еще есть товар. «Кикер». Модная среди господ штука. Говорят, в балду шибает хлеще водки. Но сам не пробовал, врать не буду.

Мужик насупился:

– Дай-кось поглядеть.

Покрутил ампулу в огромной ладони, поколупал пальцем, спросил:

– Что в ней?

– Морфий. Полтора золотника.

– И почем?

– Это товар дорогой, – солидно ответил Лыков. – Мы с собой токмо образцы носим. А цена зависит от того, сколько берешь.

– Один пузырек почем?

– Два рубля. А куверт кокаина полтора.

– Эх, и ни хрена себе! – удивился детина. – Дороже коньяку!

– Я же говорю: барская забава. В большой сейчас моде. Для морфия шприц нужен – это такая иголка с приделанной склянкой. Колешь в любое место, и делается тебе так сладко… Но можно и без иголки, а из стакана принимать, но тогда шибает меньше. Иголку дадим. А кокаин через стеклянную трубочку нюхают. Понял, деревня?

К покупателю папирос подошел еще один, спросил:

– Иван, ты, никак, табаком разжился? Чего еще ребята предлагают?

– Да вот, Данила, «кикер» готовы продать.

– Ха! По мне, лучше водки дербалызнуть. Пошто в деревне такая дрянь?

Данила был похож на Ивана, как двоюродный брат: такой же рослый, с такой же жесткой складкой между бровей. Возможно, они и есть наши душители, подумал Лыков, но разговор о морфии заглох. Второй мужик тоже запасся папиросами, и приятели удалились к окну уговаривать полбутылку. Благово так и предполагал, что они подойдут позже, на улице, когда не будет свидетелей… Пора было уходить: Босой купил весь спирт, покупателей на другие товары не находилось.

Закончив расчет, Форосков двинул к выходу; Алексей шел сзади. Пока торговали, на улице уже стемнело, но видимость оставалась хорошей.

«Вот сейчас они нас догонят», – подумал титулярный советник и действительно услышал сзади шаги. Однако это оказались другие визитеры. С десяток крепких мужиков мигом окружили полицейских, в свете луны блеснули клинки ножей.

– Эй, земляки, вы чего? – встревожился Форосков и тут же получил удар в лицо. Сыскной городовой Ничепоруков спрыгнул с козел, но в грудь ему уперлись сразу две «выкидухи». Лыкову тоже приставили к горлу лезвие и велели не дергаться. Чем же они себя выдали, лихорадочно думал Лыков и искал план спасения. Но спасения не предвиделось: со всех сторон их окружили вооруженные бандиты.

Вперед вышел тот самый Иван, что покупал папиросы. Помахав выразительно свинцовым шаром на ременной петле, он приказал:

– Отдавайте соргу! Рублей на двести всяко наторговали.

Форосков посмотрел на Алексея, тот молча кивнул. Петр полез за деньгами. Лихие мукомолы обыскали всех троих, забрали имевшуюся наличность, прихватили и часы. По счастью, Благово запретил своим людям идти на операцию с полицейскими билетами; теперь это их спасло. Когда Лыков понял, что происходит обычный грабеж, он даже обрадовался!

О сопротивлении не могло быть и речи. Во-первых, опасно: ночь, глухая деревня, ножи у горла. Во-вторых, требовалось вести себя сообразно роли, а торговцы краденым спиртом не стали бы спорить с бандитами.

– Зря вы так, ребята, – сдержанно заметил Алексей. – Шелапутов не оценит, может и обидеться.

– А ты в полицию пожалуйся, – посоветовал Данила и загоготал, довольный.

Сквозь толпу протолкался давешний одноглазый пьяница и стал напротив Лыкова с грозным видом.

– Помнишь, как ты меня хамил?

Алексей промолчал.

– Вот, получи назад!

Одноглазый ударил сыщика в лицо. Тот сжал кулаки до хруста, но сдержался. Грабители одобрительно заулюлюкали. Видя полную безнаказанность, они отняли у ночных торговцев еще и лошадь с коляской и отпустили их. Сказали: будут деньги, приходите… В довершение всех унижений Иван отобрал у Лыкова новый казакин, а взамен отдал свой старый, весь перепачканный мукой. Привел при этом с издевкой старинную крестьянскую присказку:

– Нельзя же комиссару без штанов; пусть и худенькие, да с пуговкой.

Выбравшись наконец из бандитской деревни, сыщики облегченно вздохнули. Дыру в боку не провертели, а морды заживут!

– Что делать будем, ваше благородие? – не без иронии спросил Ничепоруков. – До Волги семь верст. Вы ребята молодые, а я уж староват ночью по кустам лазать.

– Ништо, доберемся с Божьей помощью, – ободрил ветерана Форосков. – Вот что с душителями делать? Теперь на мельницу не сунешься. Так и придется облавой идти.

– Завтра я пропишу им перцу, – пообещал Лыков, грозя в ночь крепким кулаком.

– Человек сорок придется собирать, с оружием.

– Никаких облав, – отрезал титулярный советник. – Придем так же втроем, как и сегодня, только днем.

– Зачем? – недоуменно спросил Петр. – Чтобы нам еще раз рожи начистили? Мне моя дорога, я еще не женился.

– Как ты думаешь, если бы настоящие Шелапутовы ребята так попали, как бы они поступили?

– Вернулись бы всей бандой, и во главе ее шел бы сам Шелапутов.

– Правильно. Или…

– Или, если смельчаки, наскочили бы те же самые, но с револьверами. И сказали бы: хозяин велел все отбить и столько же навалить сверху штрафу. Но это надобно быть совсем отчаянным!

– Считай, что мы такие и есть. Доиграем роль как должно. В качестве штрафа заберем у них морфий.